В данной статье доказывается, что медицинский научный подход принадлежит к другой парадигме, чем гештальт-терапевтический подход, и обсуждается, какие последствия для терапии могут иметь место в связи с этим.  Приведено краткое описание термина «парадигма» в понимании разных теоретиков, а так же описание медицинского научного подхода, основанного на собственном опыте автора в работе с обоими подходами.

Данная статья получила рецензию специалистов.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: медицина, гештальт терапия, парадигма, система постановки диагноза, экспериментальные модели обучения

Введение

В период своей предыдущей практики работы врачом, я понял, что медицинский научный подход к лечению пациентов, является недостаточным, а так же, что смешение медицинского научного подхода и гештальт-терапевтического подхода так же является неуспешным предприятием. Этот опыт создал основу для вовлекающего с одной стороны, а с другой стороны фрустрирующего процесса исследования и прояснения того, в чем состоит реальная разница между этими подходами, а так же того, какими являются последствия этого процесса на протяжении почти 40 лет моей исследовательской работы и клинической практики как доктора и гештальт терапевта.

В данной статье я доказываю, что медицинский научный подход к лечению и гештальт терапевтический подход, принадлежат к двум разным парадигмам или культурам, а так же разницу в последствиях лечения данными подходами, будь-то для пациентов стационара или амбулатории больницы или для клиентов гештальт терапевта. Более того, я доказываю, что есть необходимость различать ситуации, когда гештальт терапевт должен прибегать к подходу, основанному на медицинской науке, а когда нужно выбрать гештальт терапевтический подход.

Я начну статью с дискуссии на тему концепции «парадигмы». Затем я приведу описание своего профессионального развития и опыта, а так же опишу, каким образом медицинский научный подход и гештальт терапевтический подходы могут рассматриваться таковыми, которые принадлежат к различным парадигмам. И наконец я обсужу последствия и ограничения, а так же возможности.

 Парадигма

Термин «парадигма» был придуман Т.С. Куном и описывал «общепризнанное научное достижение, которое в течение некоего времени, служит моделью решения проблем и поиска решений для группы исследователей» (Кун 1996, с.10). Кун утверждает, что для последователей какого-то конкретного учения, его парадигма является настолько неотразимой, что она сама становится реальностью. Такая парадигма может быть непрозрачной и скрывать тот факт, что возможно существование других, альтернативных парадигм, которые таятся за ней. Кун (там же) доказывает, что конкурентные парадигмы несравнимы. Он верит, что любую парадигму невозможно понять поредством концептуальной основы и терминологии другой парадигмы. Он называет этот феномен «несоизмеримостью». Кун назвал изменения парадагм «сдвигами в парадигмах», утверждая, что такие сдвиги могут носить крайне драматический характер.

Поппер (1975) отрицает, что рост знания всегда является драматическим или носит революционный характер, в том смысле, что новая теория противоречит старой, корректируя ее. Он верит, что по-прежнему существует преемственность в изменении теории в той части, когда новая теория должна объяснять, почему старая теория имела определенный упех. Китчер (1993) так же отрицает ключевые компоненты концепции науки, которой придерживался Кун. Он доказывает, что концептуальные изменения в науке могут быть поняты как прогрессивные, поэтому не всегда являются «несоизмеримыми».

Одним из примером сдвига парадигмы было утверждение Галилео Галилея о том, то Солнце, а не Земля, является центром вселенной. Это утверждение в те времена было настолько драматичным и шокирующим, что ученому чуть не отрубили голову. Он спасся от гильотины, опровергнув свое утверждение, и провел остаток своей жизни под домашним арестом. Описание вселенной Галилеем может пониматься как сдвиг парадигмы: новой – где Солнце является центром, старой – где центром является Земля.

Хотя размышления, приведенные выше, показывают, что идеи Куна являются противоречивыми, я выбираю пользоваться данной концепцией, т.к. она помогает мне ясно увидеть разницу между медицинским научным и гештальт терапевтическим подходами как между двумя разными подходами.

Личный опыт

Моя профессиональная идентичность сперва была основана на моей позиции доктора в медицинском учреждении. Это профессия с четко обозначенным авторитетом и властью, которая часто косвенно выражается словами «доктор лучше знает». В начале моей врачебной практики мне стало очевидным, что это не тот случай. Мое профессиональное обучение в области медицины требовало гораздо большего, чем я мог объять.

 По моему видению, мои пациенты были в той же мере обеспокоены своим здоровьем, как и я, и я постоянно поражался тому, как они страдают и несут свои ноши. Ествественным образом я получил огромный объем знаний благодаря своей профессии, но часто мои пациенты обладали гораздо более глубоким взглядом на здоровье, чем я ожидал, и это заставило меня в конечном итоге переопределить свою профессиональную идентичность.

Образование

Я изучал медицину в Университете Гронингена в Нидерландах и окончил его в 1972 году. После окончания я стал работать врачом общей практики в портовом районе Роттердама. Клиенты этого периода моей практики состояли в основном из людей, состоящих на социальном обеспечении государства: плохо адаптированные и интегрированные иммигранты, проститутки, наркоманы и преступники. Здесь я столкнулся с большим объемом социального страдания. Едва ли к любому из пациентов, который приходил на консультации, могло быть применено лечение, основанное на моем знании медицинской научной модели, которую я изучил в школе медицины.

 

Когда модель не может быть использована

Медицинская наука дала мне возможность описать болезнь, но ответы на социальные страдания, с которыми я столкнулся, невозможно было найти ни в одной медицинской энциклопедии. Не было возможности выявить, как возникают болезни, как они могут быть предотвращены или должным образом вылечены, как и не было возможности предсказать течение болезней. Основываясь на моих свобственных личностных ценностях, я относился к пациентам, с которыми я сталкивался, как к социально дисфункциональным, и понял, что ни мое собственное взросление, ни мое медицинское образование не подготовили меня к встрече с этими людьми. Ситуация, в которой я работал, будучи доктором, привела меня к тому, что я стал «дисфункциональным доктором». В своей попытке понять паиентов и общество, я применял ошибочные медицинские научные концепции и инструменты. Я диагностировал психические расстройства в соответствии с системой классификации DSM-IV у пациентов, переживающих относительно нормальные реакции на экстремальные ситуации. Я связывал между собой синдромы, являющиеся описаниями набора признаков, симптомов и болезней, не имея возможности определить здоровый орган или область организма, как они связаны, что можно сделать для их профилактики или лечения. В то время я не знал, что у этой связи есть слабые места, особенно в том, что касается психопатологии. Хейвз (1996) утверждает, что после 100 лет работы по классификации синдромов, практически нет психиатрических синдромов, связанных с болезнями, которые можно четко обнаружить, предотвратить или вылечить.

Конечно некоторые пациенты страдали от определимых медицинских проблем, который я мог диагностировать и лечить, и такие пациенты редко возвращались. Но пациенты, рядом с которыми я переживал себя дисфункциональным – возвращались раз за разом.

Обучение, основанное на опыте и эксперименте – новое начало

Я чувствовал себя абсолютно некомпетентным со своим медицинским научным образованием, что означало, что я захотел изменить то, как я практиковал. Я очень хотел развить свои навыки и был восхищен разнообразными моделями экспериментального обучения. Пример экспериментальных моделей обучения Дьюи (1964, с. 140) включает такое их описание:

Учиться на опыте или с помощью эксперимента означает установить прямую и обратную связь между тем, что мы делаем с объектами и вещами и удовльствием или страданием, которое мы испытываем от объектов или вещей как результат. При определенных условиях делание становится пробованием: экспериментом с миром, чтобы узнать, какой он; то, что происходит — становится инструкцией-открытием вещей и объектов.

Браун (1971, с.19) цитирует Иехуду ха-Наси: «Лишь то учение, что приносит удовольствие, будет отлично усвоено». Я чувствовал себя одиноко, мне не нравилось мое положение, поскольку оно мешало мне учиться так, как описывали Дьюи и Иехуда ха-Наси. С тем, чтобы быть менее одиноким и в надежде найти способ работы, который бы приносил мне больше удовлетворения, я, совместно с тремя другими докторами, двумя медсестрами, одним социальным работником и двумя медицинскими ассистентами, основал Нидерландский Центр Здоровья.

Моя первая встреча с гештальт терапией

В центре здоровья мы решили искать помощи с тем, чтобы предотвратить любые разногласия внутри нашей команды. Мы пригласили гештальт терапевта, который регулярно осуществлял бы с нами супервизорскую работу. Это была моя первая встреча с гештальт терапией, и посредством гештальт терапии я нашел способы устанавливать такую связь с пациентами, которая мне казалась полезной. Фокус гештальт терапии на «здесь и сейчас» (Перлз и др., 1951) позволил мне общаться с социально малообеспеченными и нарушенными людьми. Чтобы узнать больше о коммуникации и отношениях я начал свою собственную личную терапию, и в ее процессе познакомился с новыми сопособами установления связей и общения с клиентами.

Диалог с пациентом был в большей мере основан на осознанности (Перлз и др., 1951). Я больше осознавал о своих отношениях с пациентами, чем с патологией, и искал ответы на вопросы о том, что не так. Диалог был своего рода искупительным как для пациентов, так и для меня – и таким образом мы были партнерами в нашей общей беседе.

Необходимые улучшения

Таким образом начало моей карьеры характеризовалось моим взаимодействием с двумя очень разными подходами или парадигмами: медицинской и гештальт терапевтической. В то время мне было неизвестно о фундаментально различных теориях познания, которые представляли две эти парадигмы, и поэтому моя практика давалась мне сложно. Я делал дыхательные упражнения с пациентом, у которого были сложности с дыханием, веря в то, что это поможет пациенту справляться со стрессовой ситуацией более эффективно. На следующий день я узнал, что у пациента было воспаление легких. В другом случае я выписал антидепрессанты одному из пациентов, который переживал процесс горевания от недавней смерти своей любимой, словно печаль была болезнью, а не способом творческого приспособления (Перлз и др., 1951, с.6, Том 1). Позже я использовал метод гештальт терапии более удачно. Этот опыт дал мне ясно понять, что критически важно установить четкие разграничения между описываемыми двумя подходами.

Преподавание и исследовательская деятельность

В дополнение к своей работе врачом, я постепенно начал преподавать гештальт терапию в Голландско-Бельгийском Гештальт Институте. В этой работе моим интересом была в первую очередь гештальт терапия, ее методика, я стал разрабатывать обучающие программы для института. Несколькими годами спустя, я оставил свою медицинскую практику и стал работать лектором и исследователем в Университете Роттердама. Фокусом моей преподавательской и исследовательской деательности в университете была теоретическая оценка практики работы с хроническими заболеваниями и психотерапии (Баален, 1987). Это была именно та область, с которой ранее у меня были трудности в практике, область знаний, которая глубоко меня интересовала.

Мое постоянное применение ее в клинической практике и преподавании дало мне более глубокое понимание гештальт терапии и медицинской науки как двух подходов, относящихся к разным парадигмам. Мне пришлось отказаться от своей прежней стратегии их интеграции с тем, чтобы дать необходимую свободу практике гештальт терапии.

Это осознание пришло ко мне постепенно, и вместо разочарования я понял, что для того, чтобы действительно понять, какую пользу могут принести медицинская наука и гештальт терапия в отдельности, необходимо четко разграничить эти два подхода. Я осознавал, что у обоих подходов есть свои возможности с одной стороны, а с другой – ограничения и недостатки. Они могут дополнять один другой, равно как и могут быть применены на основе понимания того, где лежат интересы пациентов и клиентов.

Разные отправные точки

Позитивизм характеризуется как научный подход, который подчеркивает признание чувственности человека, он основывается на опыте или эксперименте.

Философские предпосылки позитивизма говорят о том, что моральные и другие ценностные утверждения не относятся к когнитивным, а потому находятся вне досягаемости разума (Норвежская Энциклопедия).

С. Квейл (2002, с.26) считает, что «позитивизм считал социальную науку наукой, основанной на объективных, исчислимых данных, одной из задач которой было предсказывать и контролировать человеческое поведение».

Нерхайм (1995) анализировал научную (позитивистскую) парадигму, которая преобладала в отношениях между работником сферы здравоохранения и пациентом, и считал, что медицинская наука частично строится на объективных, исчислимых данных.

Мое собственное обучение медицине основывалось на позитивистском подходе и во многом являлось основой упомянутых объективных, исчислимых данных, например:

• Доктрина «обнаружить, предотвратить и вылечить». Так же известная как описательная, этиологическая, диагностическая, терапевтическая, прогностическая и превентивная.
• Патология является аномальным условием или биологическим состоянием, которое блокирует оптимальное функционирование, или органической дисфункцией или заболеванием.
• Психопатология – наука о психических заболеваниях или психических проблемах.
• Нозология – систематическое описание и классификация болезней, где для изучения патологических феноменов используется определенная система.

Основа медицинского научного подхода таким образом состоит в том, чтобы заниматься поисками того, в чем проблема и искать болезнь, в то время, как гештальт терапевтическим подходом являются действия по прояснению того, «что есть» в настоящем.

Более конкретно можно сказать, что:

1. Медицинская модель

• работает с попыткой понять, что не так с тем, чтобы обеспечить возможное лечение и построить прогноз.
• содержит встроенное предположение, что для того, чтобы поправится и почуствовать удовлетворение, требуется время.

Релятивизм характеризуется как научный подход, которые делает акцент на организации ситуаций взаимодействия между людьми. Любую теорию, которая утверждает, что что-то существует, обладает определенными характеристиками или является правдивым или валидным только относительно чего-то другого, а не как таковое, можно назвать релятивистской (Норвежская Энциклопедия).

2. Точкой отсчета гештальт терапевтического подхода является осознавание только того, «что есть» сейчас.

• феноменология, где феномен сам исполнен смысла и понимания.
• «закон прегнантности» (Вульф, 1922), согласно которому любая организация поведения будет лучшей из возможных в данной ситуации.
• Упомянутая организация поведения всегда происходит в настоящем (сейчас).
• Взаимодействие между человеком и окружающей средой является ключевым для адекватного качества такого взаимодействия.

Теория поля Левина (1952) и его идея о «жизненном пространстве» помогает практикам изменений начать анализировать ситуацию (или поле, другими словами), жизненную ситуацию, частью которой является данный человек. Перлз говорит: «Опыт происходит на границе контакта (мое дополнение) между организмом и его окружением […]» (1951, раздел XVI). Гештальт подход так же дает определение личным проблемам, которые возникают в человеке, мире и между ними (Вильбер, 1995; Вертгайм, 1925). Этот взаимообмен между человеком и его окружением, с которым он взаимодействует в каждую минуту времени, Воллантс (2007) называет «ситуацией». Моя сложность как доктора/терапевта состояла соответственно в том, чтобы быть частью ситуации «пациент-доктор». Чтобы справиться с ней, я должен был в частности научиться:

• уважать страдание моего пациента или воспринимать «нашу» ситуацию (страдания) науличшим возможным способом.
• быть частью ситуации и позволить страданию быть выраженным в «здесь и сейчас».
• понять, что выраженное страдание собственно и есть изменением.
• понять «что есть» в настоящем.
• повысить осознанность ситуации между клиентом и терапевтом.
• увидеть, что есть необходимым в ситуации, частью которой мы являемся.

Этот подход имеет смысл в связи с парадоксальной теорией изменений Бейссера (1970, с.87). Он доказывает, что «изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кем он есть, а не когда он пытается стать тем, кем он не является».

Если мы расширим «он» до «мы», по-русски это утверждение зазвучит так: «Изменение происходит, когда мы становимся теми, кем мы являемся». Мы (ситуация) можем переживать боль, которая переживается, можем измениться, когда перестаем стараться быть кем-то, кем мы не являемся. Чтобы достичь этого, важно сделать акцент на следующем: терапия и изменение, в данном контексте, не происходят в каком-то промежутке времени, но имеют место здесь и сейчас. Это противоречит медицинской парадигме, где доктор пытается выяснить, что не так или в чем состоит аномалия в организме человека, а лечение начинается после постановки диагноза.

Я думаю, что медицинский научный подход принадлежит к парадигме, которая рассматривает клиента как объект, объект на который не оказывает влияние тот, кто исследует данный объект.

Гештальт терапия принадлежит к парадигме, где клиент и терапевт являются субъектами относительно друг друга; клиент и терапевт взаимно влияют друг на друга. Гештальт терапия является отношенческой субъект-субъектной формой терапии, которую Выготский называл интерсубъективной. Выготсткий (1981, с.164) описывает интерсубъективность как ситуацию, где феномен переживается лично более чем одним организмом, и где субъекты взаимно влияют на опыт друг друга.

Йонтеф (2002, с.15-35) говорит о том же немного по-другому, когда пишет: «Гештальт терапия является систематически отношенческой в теории и методологии, которые лежат в ее основе. Отношенческая перспектива является настолько центральной в теории гештальт терапии, что без нее не существует понятного ядра гештальт терапевтической теории и практики».

Разные способы контактирования

Одно следствие этих двух парадигм состоит в том, что доктор и гештальт терапевт контактируют со своими пациентами и клиентами по разному. Доктор контактирует с пациентом посредством истории его болезней, в форме структурированного диалога: доктор задает вопросы, а пациент отвечает. Доктор ищет связи между историей болезней пациента и его текущими заболеваниями или расстройствами. Первый вопрос: «По какой причине Вы здесь?». Затем пациент может объяснить или описать, какие болезненные ощущения затавили его проконсультироваться с доктором. При необходимости затем доктор может задать ряд специфических вопросов, таких как: «Как долго это у Вас?», «Как это началось?» или «Где в теле Вы чувствуете боль/дискомфорт».

После этого устанавливается функциональная связь между синдромом и болезнью при помощи систематической постановки вопросов, относящихся к разным органам и системам. Затем происходит физический осмотр, основанный изначально на конкретных жалобах пациента, а затем фокусирующийся на разных органах и системах. Если необходимо, так же будут проведены лабораторные тесты, возможно бактериологического характера, либо назначено рентген.

То, что пытается делать доктор — это контактировать с помощью прямого вопроса: он/она задают вопросы с тем, чтобы прийти к диагнозу и отбросить то, что не релевантно для данного диагноза. Доктор пытается подтвердить аномалии и найти биологическую причину того, почему оптимальное функционирование пациента затруднено.

Гештальт терапевт контактирует иначе. Здесь мы затронем концепцию «творческого приспособления». Перлз (Перлз и др., 1951, с.156) говорит: «Любой контакт является творческим приспособлением организма и окружающей среды». Я переношу «организм и окружающую среду» на «ситуацию с клиентом и терапевтом». Перлз с соавторами описывают четыре стадии контакта. Гештальт терапевт озабочен всеми стадиями контакта или творческого приспособления в ситуации, частью которой являются клиент и терапевт. Каждое творческое приспособление, согласно закону прегнантности, всегда является наилучшим и самым простым из возможных в любой заданной ситуации. Ситуация всегда организовывается оптимальным образом. И согласно Перлзу (1947, с. 93), как прошлое, так и настоящее содержатся в ситуации, «здесь и сейчас».

Я с легкостью забываю об этом разном подходе к контактированию, когда ко мне приходит клиент с психиатрическим диагнозом. Психиатрический диагноз клиента заставляет меня искать признаки и синдромы, которые могут быть обнаружены, предотвращены и излечены, я начинаю искать, что не так вместо того, чтобы думать о том, как клиент приспосабливается к своей ситуации наилучшим возможным образом.

Пример

У меня в терапии было несколько клиентов с диагнозом биполярного расстройства. Когда они сказали мне, что им поставлен такой диагноз, мне было сложно не думать о медицинском диагнозе. Мне потребовалось много терпения и собственного внимания, чтобы увидеть, что мои знания как доктора мешали мне использовать гештальт или феноменологический подход. Однажды мне показалось, что моя клиентка находится «в верхней или в нижней» части ее тела, «в верхней или в нижей» точке ее настроения. Я предложил это наблюдение клиентке, описав то, что я видел феноменологически. Затем мы исследовали, каким образом она сама может больше осознавать, когда она находится «вверху» или «внизу», и как она может контролировать эти «верх» или «низ» при необходимости. Это стало изменением в терапии, которое предоставило клиентке больше контроля за своим настроением.

Заключение

В данной статье я показал, что нужно различать медицинский научный подход и гештальт терапевтический подход в науке и практике, а так же тот факт, что они приналежат к двум разным парадигмам. Я использовал термин «парадигма», чтобы прояснить, почему медицинский научный подходи может быть настолько убедительным, что он сам может стать реальностью, и одновременно скрывать возможности альтернативных подходов. Моя собственная история является тому отличной иллюстрацией, и показывает, что можно развиваться таким образом, что оба подхода начинают дополнять друг друга. Более того, я описал каким образом доктор и гештальт терапевт используют различные способы контактирования или коммуникации. Фокус доктора строится на том, что не так, в чем нарушение человека, в то время как гештальт терапевт фокусируется на том, какое творческое приспособление использует клиент и что влияет на ситуацию между клиентом и терапевтом.

Чтобы избежать неверного лечения, основанного на недостатке понимания парадигм и различия между медицинским научным и гештальт терапевтическим подходами, важным является то, что гештальт терапевт осознает свой собственный уровень знаний, недостатки медицинской науки и ограниченность своих познаний в ней. Это может помочь гештальт терапевтам в сотрудничестве с работниками медицинских учреждений стать более осознанными в области парадигм, на которых они основываются, а так же выбрать подход к диалогу, наиболее соответствующий их клиенту или пациенту. Это означает, что доктора и терапевты могут получить больше знаний обоих парадигм и развивать их собственные области знаний с тем, чтобы больше понимать о том, как они оценивают возможности и страдания, которые наблюдают в отношениях между собой и клиентом. Я надеюсь, эта статья внесет свой вклад в улучшение качества сотрудничества между докторами и гештальт терапевтами, а так же, что она продемонстрировала важность перехода одной парадигмы в другую, как предлагал Китчер (1993).

Даан ван Баален

***

Перевод: Дмитрий Чабан. Киев. Сентябрь 2018.

***

Библиография

Baalen van D., Vries de M. (1987). Spontaneous Regression of Cancer. A Clinical, Pathological and Psychosocial Study. Rotterdam, The Netherlands: Department of General Pathology, Medical Faculty of the Erasmus University.

Beisser A.R. (1970). Paradoxical Theory of Change, først trykket i Fagan og Shepherds Gestalt Therapy Now, Harper Colophon Book. Senere i (2001) The Gestalt Journal Vol. XXIV no. 2 s. 87.

Brown G. (1971). Human Teaching for Human Learning. An Introduction to Confluent Education. New York. Viking press, s. 19.

Dewey J. (1964). Democracy and education. New York: Macmillan, s. 140.

Goodman P. (1960). Growing Up Absurd. Mass Market Paperback.

Haves C. (1996). The American Psychological Association Inc 1996 Vol. 64 No. 6, s. 1152–1168.

Kitcher P. (1993).The Social Dimensions of Scientific Knowledge. The Stanford Encyclopedia of Philosophy Spring 2013 Edition s. 330.

Kuhn T. S. (1996). The Structure of Scientific Revolutions. Third Edition s. 10 og 160. University of Chicago Press, 1996.

Kvale S. (2002). Det kvalitative forskningsintervju. Gyldendal Akademisk Oslo s. 26.

Lewin K. (1952). Field Theory in Social Science. Tavistock Publications Limited.

Nerheim H. (1995). Vitenskap og kommunikasjon. Paradigmer, modeller og kommunikative strategier i helsefagenes vitenskapsteori .Oslo: Universitetsforlaget, 1995.

Perls F. (1947). Ego, Hunger and Aggression. s. 93 og 106. Chicago og London: The University of Chicago Press.

Perls F. Hefferline R. and Goodman P. (1951). Gestalt Therapy. s. X11, XXV, 27, kap. 10, 12 og 13.

Popper K. (1975). Objective Knowledge, Oxford University Press s. 85 og 114

Vygotsky L. (1981 s. 164). The Genesis of Higher Mental Functions. In Wertsch J. (Ed.). The concepts of activity in Soviet psychology (s. 144, 188), Sharpe, New York.

Wertheimer M. (1925). Über Gestalttheorie (an address before the Kant Society, Berlin, 17. December, (1924)). Erlangen 1925. A Source Book of Gestalt Psychology edited by Ellis W. D. (1997) s. 2–11.

Wilber K. (1995). Sex, Ecology, Spirituality. Shambhala Boston 6c London s. 193.

Wollants G. (2007). Gestalt Therapy, therapy of the situation. Faculteit voor Mens en Samenleving, Turnhout Belgium, s. 9-10.

Wulf F. (I922). Über die Veränderung von Vorstellungen (Gedächtnis und Gestalt), Psychol. Forsch. s. 333–373 (also in A source book of Gestalt Psychology s.148).

Yontef G. (2002). The Relational Attitude in Gestalt Therapy Theory and Practice. International Gestalt Journal, 25/1, s. 15–35.

Интернет ссылки

Великий норвежский словарь: позитивизм — философия науки. http://snl.no/positivisme/vitenskapsfilosofi